Все эти самодельные аксессуары отлично подойдут для статичной съемки в помещении. Что же делать тем, кого вдохновение зовет снимать видео в менее комфортных условиях? Тут уже подручными средствами и смекалкой не обойтись – придется раскошеливаться (но не сильно).
Съемки на улице
Для съемки на свежем воздухе, если все равно не хватает света, используйте простую светодиодную панель на батарейках – она очень мобильная. Можно держать в руке, прислонить куда-то, даже примотать прочным скотчем к дереву. Помните, что для равномерного освещения кадра нужно минимум три источника света, а для фокусирования на одном герое достаточно одного.
Без штатива в таких условиях тоже обойтись сложно. Для статичных кадров подойдет самодельный вариант, описанный выше, или любой покупной трипод. А вот для съемки в движении понадобится стабилизатор. Можно, конечно, просто примотать небольшой грузик к концу любой селфи-палки, и это даже будет работать, но лучше присмотреться к более серьезным стабилизаторам с моторчиком.
Это удовольствие не для всех, зато дает лучший результат. Однако и в этом случае надо помнить, что погоня за брендом делает покупку только дороже, а аналоги редко бывают хуже. Главное, внимательно прочитать отзывы.
Не забудьте про микрофон. Из палок его никак не соберешь, а для качественной записи звука он необходим: дома или в студии писать звук на встроенный микрофон телефона еще куда ни шло, но на улице или в любом в шумном месте без него никак.
Вместо итога
Есть еще один прекрасный способ сэкономить на инструментах для съемки – покупать вещи с рук. Да, в этом посте мы открываем Америку снова и снова! Люди часто продают свои наборы техники в отличном состоянии: кто-то наигрался со съемками и уходит в новое хобби, другой, наоборот, постиг азы и переходит на профессиональную технику. Все эти инструменты для съемки можно найти, поспрашивав знакомых (наверняка у друга брата подруги найдется знакомый фотограф или блогер!).
Еще более простой вариант – посмотреть на Авито. Там можно купить не только подержанные устройства, но и поискать те самые качественные аналоги брендовым аксессуарам – те же стабилизаторы, световые панели, специальные держатели для фона с ножками и прочие штуковины, существенно облегчающие процесс съемки.
Зритель видит только сам видеоролик, а то, как он был снят, останется вашим маленьким секретом. Кому-то приятно все сделать своими руками, а кому-то нравится готовый инструмент.
Источник: pikabu.ru
Все эти самодельные аксессуары отлично подойдут для статичной съемки в помещении. Что же делать тем, кого вдохновение зовет снимать видео в менее комфортных условиях? Тут уже подручными средствами и смекалкой не обойтись – придется раскошеливаться (но не сильно).
Съемки на улице
Для съемки на свежем воздухе, если все равно не хватает света, используйте простую светодиодную панель на батарейках – она очень мобильная. Можно держать в руке, прислонить куда-то, даже примотать прочным скотчем к дереву. Помните, что для равномерного освещения кадра нужно минимум три источника света, а для фокусирования на одном герое достаточно одного.
Без штатива в таких условиях тоже обойтись сложно. Для статичных кадров подойдет самодельный вариант, описанный выше, или любой покупной трипод. А вот для съемки в движении понадобится стабилизатор. Можно, конечно, просто примотать небольшой грузик к концу любой селфи-палки, и это даже будет работать, но лучше присмотреться к более серьезным стабилизаторам с моторчиком.
Это удовольствие не для всех, зато дает лучший результат. Однако и в этом случае надо помнить, что погоня за брендом делает покупку только дороже, а аналоги редко бывают хуже. Главное, внимательно прочитать отзывы.
Не забудьте про микрофон. Из палок его никак не соберешь, а для качественной записи звука он необходим: дома или в студии писать звук на встроенный микрофон телефона еще куда ни шло, но на улице или в любом в шумном месте без него никак.
Вместо итога
Есть еще один прекрасный способ сэкономить на инструментах для съемки – покупать вещи с рук. Да, в этом посте мы открываем Америку снова и снова! Люди часто продают свои наборы техники в отличном состоянии: кто-то наигрался со съемками и уходит в новое хобби, другой, наоборот, постиг азы и переходит на профессиональную технику. Все эти инструменты для съемки можно найти, поспрашивав знакомых (наверняка у друга брата подруги найдется знакомый фотограф или блогер!).
Еще более простой вариант – посмотреть на Авито. Там можно купить не только подержанные устройства, но и поискать те самые качественные аналоги брендовым аксессуарам – те же стабилизаторы, световые панели, специальные держатели для фона с ножками и прочие штуковины, существенно облегчающие процесс съемки.
Зритель видит только сам видеоролик, а то, как он был снят, останется вашим маленьким секретом. Кому-то приятно все сделать своими руками, а кому-то нравится готовый инструмент.
Источник: pikabu.ru
Обманчива наша земная стезя,
идёшь то туда, то обратно,
и дважды войти в ту же реку нельзя,
а в то же говно – многократно.
Утро не годится для работы,
утром очень тягостно сове,
и зудят забытые заботы
в пакостно замшелой голове.
Хотя страшит не смерть сама,
а ожидание её,
но вдруг и правда там не тьма,
а всякое хуё-моё?
Как жить когда-то мы умели,
страх ощущая животом!
Мы были гибкими, как змеи,
и, словно овцы, шли гуртом.
Из разума ползёт порой лапша –
за будущие годы страх и жжение;
наш ум ещё пугливей, чем душа,
ему весьма вредит воображение.
Достойно жили мы навряд ли,
и мы чисты душой едва ли –
мы слишком часто разной падле
учтиво руку подавали.
Везде высоколобые кретины,
сутулые от умственного блядства,
настойчиво рисуют нам картины
целительного равенства и братства.
Творец ко мне, похоже, благосклонен –
двух родин я богат расположением:
с Израилем я кровью узаконен,
с Россией – языком и унижением.
Безжалостно правдива эта сказка,
лишённая счастливого конца:
срастается с лицом любая маска,
а вскоре уже нет под ней лица.
Многие слова давно убиты
сволочью, скрывавшейся за ними,
но и в мёртвом виде ядовиты
каждому, кто пользуется ими.
Через любые достижения
ползёт, подобно радиации,
тончайший запах разложения
сложившейся цивилизации.
Венец творенья, царь природы,
дитя, однако, по уму,
в пылу сегодняшней свободы
опасен царству своему.
В себе не зря мы память гасим –
не стоит помнить никому,
что каждый был хоть раз Герасим,
своя у каждого Муму.
Подумал я – всерьёз и без лукавства –
про праведный когдатошний завет:
свет истины течёт и от мерзавства,
превратный, бесовской, однако свет.
Погода на душе стоит осенняя,
мне думается медленно и туго,
надежды все мои и опасения
уже неотличимы друг от друга.
Народ не стоит обвинять
за нрав овечьего гурта:
не видеть и не понимать –
весьма целебная черта.
Блядская течёт сейчас эпоха,
блядские характеры вокруг,
блядствует успешливый пройдоха,
блядство и в себе ловлю я вдруг.
Сегодня я с разумом в полном союзе,
меня не обманет горластый герой,
но мелкие дребезги бывших иллюзий
меня глубоко ещё ранят порой.
Все высокие утопии
воплотились Божьим роком
и в густой крови утопли,
но не сделались уроком.
Мы влились в жизненный балет
и на иглу его подсели;
хотя у жизни смысла нет,
но мы придумываем цели.
Не нахожу пристойных слов,
завидя гнусность и похабство:
раскрепощение умов
из нас не вытеснило рабство.
На планете несчётно мыслителей,
даже гении числятся сотней,
но убийц, палачей и растлителей
уважают народы охотней.
Оказывает действие лечебное,
души моей хранит благополучие
высокое занятие никчёмное –
словесная игра на благозвучие.
В России это знает каждый,
но помнит нехотя и вяло:
среди благонадёжных граждан
людей надёжных очень мало.
Хоть Бога я душой не принимаю,
однако в силу этого плебейства
с Него я и ответственность снимаю
за все многовековые злодейства.
Я душу рад иметь такую –
в ней доброты журчит ручей,
но я гуляю и ликую,
когда карают сволочей.
Судьба моя шита по сложной канве,
где много намешано разного:
обилие дури в моей голове –
большая подмога для разума.
Мне наблюдать забавно это
как изъявление судьбы:
повсюду битвы тьмы и света,
и тьма густеет от борьбы.
Как бы мы Творца ни уважали,
мелкие земные головастики,
но в Его великие скрижали
многое закралось из фантастики.
Творец ничего не творит наобум –
ни тело, ни душу, ни прыть,
и женщине часто даруется ум,
чтоб мерзкий характер укрыть.
Мне забавно в жизни этой многое,
но всего диковинней, пожалуй,
как одно уёбище убогое
запросто рулит большой державой.
Мне в любом искусстве удивительно
то, что знали издавна и встарь:
творчество бывает изумительно,
а творец – немыслимая тварь.
В готовности терпеть холопство,
живя без чести и стыда,
есть небольшое неудобство:
ногой пинают иногда.
Культура нам нисколько не наскучила –
есть польза в изобилии цитат,
культура нас удобрила, окучила
и с ужасом глядит на результат.
Людей весьма скептически любя,
я думаю, что дело – в малой малости:
нас Бог лепил подобием себя –
лишёнными сочувствия и жалости.
Сюжеты жизненных трагедий
нам повествуют о беде –
об убедительной победе
дремучей пошлости везде.
Струны мировые я не трогал,
я писал о личном, чисто частном –
о любви, о разуме убогом
и про то, что глупо быть несчастным.
Источник: abs8192.livejournal.com
Иерусалимский журнал №40, 2011
Игорь Губерман
А УТРОМ ПРОСЫПАЕШЬСЯ ПРОРОКОМ *
* * *
Восторг сочинителя вовсе не прост,
упрямы слова, а не кротки,
то рифму никак не ухватишь за хвост,
то мысли – подряд идиотки.
* * *
Пусть объяснят нам эрудиты
одно всегдашнее явление:
везде, где властвуют бандиты,
их пылко любит население.
* * *
Пророки, предсказатели, предтечи –
никто единым словом не отметил,
что сладостные звуки русской речи
однажды растекутся по планете.
* * *
Когда болит и ноет сердце,
слышней шептание души:
чужим теплом довольно греться,
своё раздаривать спеши.
* * *
В духовность не утратили мы веру,
духовность упоительно прекрасна,
но дух наш попадает в атмосферу,
а это ей совсем не безопасно.
* * *
Такая мне встречалась красна девица,
что видел я по духу и по плоти:
в ней дивная изюминка имеется,
не раз уже бывавшая в компоте.
* * *
Заметил я уже немало раз
печальными и трезвыми глазами:
спиртное выливается из нас
ещё довольно часто и слезами.
* * *
Склероз, явив ручонки спорые,
сегодня шутку учинил:
я сочинил стихи, которые
давно когда-то сочинил.
* * *
Забавно мне крутое вороньё,
которое политику вершит:
когда твоя профессия – враньё,
дерьмо сочится прямо из души.
* * *
Видно, это свыше так решили,
ибо парадокс весьма наглядный:
чтобы делать глупости большие,
нужно ум иметь незаурядный.
* * *
Земное благоденствие вкушая,
клубится человеков толчея,
все заповеди Божьи нарушая,
но искренне хвалу Ему поя.
* * *
Мы все – особенно под мухой –
о смерти любим чушь нести,
кокетничая со старухой,
пока она ещё в пути.
* * *
Одно из, по-моему, главных
земных достижений моих –
сейчас уже мало мне равных
в искусстве разлить на троих.
* * *
Настолько много мыльных пузырей
надули мы надеждами своими,
что где-то, очевидно, есть еврей,
который наши души лечит ими.
* * *
Сболтнёшь по пьяни глупость ненароком,
смеются собутыльники над ней,
а утром просыпаешься пророком –
реальность оказалась не умней.
* * *
Двух устремлений постоянство
хранит в себе людское племя:
страсть к одолению пространства
и страсть к покою в то же время.
* * *
Душа пожизненный свой срок
во мне почти уже отбыла,
была гневлива, как пророк,
и терпелива, как кобыла.
* * *
С поры, что сняты все препоны
и абсолютных нету истин,
весьма узорны выебоны
пера и кисти.
* * *
Только те, кто смогли и посмели
власть российскую громко ругать,
лишь они, вольнодумцы, сумели
голой жопой ежа напугать.
* * *
Божий мир хорош, конечно, очень,
но для счастья многое негоже,
впрочем, я сильнее озабочен
тем, что я себе не нравлюсь тоже.
* * *
Порядок в России сегодня пригодный,
чтоб жить интересно и вкусно,
великий, могучий, правдивый, свободный
держа за зубами искусно.
* * *
Нет, мы не случайно долго жили,
к поросли ушедших мы привиты,
время к нашим жизням доложили
те, кто были смолоду убиты.
* * *
Меня народ читает разноликий –
никак не угадаешь наперёд:
казах, тунгус, хохол и ныне дикий
еврей – российской почвы патриот.
* * *
Навидевшись америк и европ,
вернулся я в мой дом, душе любезный,
и стал сильней любить российский трёп,
распахнутый, густой и бесполезный.
* * *
Нашёл у незнакомого поэта
идею, что двоится облик мой,
что равно соблюдаю два завета:
скрывайся и таи, проснись и пой.
* * *
Я чую запах личности на слух:
слова текут, и запах есть у них,
сменяется пивным коньячный дух
ушедших современников моих.
* * *
От радуги цветного пузырения
у нас тепло становится внутри,
и нужно ещё время для прозрения,
что это были только пузыри.
* * *
Что я скажу про стариканов,
давно лишившихся огня?
Жена боится тараканов
гораздо больше, чем меня.
* * *
Ликуя, что владеет он пером
ловчее, чем пилой и топором,
в России автор быстро сознавал,
что за перо грозит лесоповал.
* * *
Не пророк я, но верится мне,
что в эпоху, уже внеземную,
мой потомок на тихой Луне
для пролётных откроет пивную.
* * *
Я к еврейскому шуму и гаму привык,
не к такой мы херне привыкали,
и спокойно живу, из печати и книг
получая сионистый калий.
* * *
Я так характером обмяк,
хоть насмотрелся стольких сук,
что стал я нежен, как хомяк,
однако скрытен, как барсук.
* * *
Сначала длится срок учебный,
потом – рабочий длинный срок,
за ним – короткий срок лечебный,
а дальше – выход за порог.
* * *
Всё в мире сотворялось неспроста,
всему на свете есть обоснования,
и нету, например, у нас хвоста,
чтоб мы могли скрывать переживания.
* * *
Добро всегда в картонных латах
и сверху донизу в цитатах,
а зло на мягких ходит лапах,
и у него прекрасный запах.
* * *
От улочки старинной городской,
от моря под закатным освещением
вдруг полнишься божественной тоской,
невнятным и блаженным ощущением.
* * *
Лишился я уютной тихой гавани –
зачем я поменял себе судьбу?
В Израиле хоронят в тонком саване,
в России я б давно лежал в гробу.
* * *
Я дожил до лет, когда верю вполне,
что счастье придёт не снаружи,
что тихий покой воцарится во мне,
поскольку я слышу всё хуже.
* * *
Мне в мире ничего уже не странно,
достойное прошёл я обучение,
во мне до сей поры ещё сохранно
российское болотное свечение.
* * *
Ни миг не дремлет электричество:
по вызову мужчин и дам
его огромное количество
всю ночь течёт по проводам.
* * *
Обманчива наша земная стезя,
идёшь то туда, то обратно,
и дважды войти в ту же реку нельзя,
а в то же говно – многократно.
* * *
Я не монарх, не олигарх,
но мне мила родная хата,
где счастлив я, как патриарх
во времена матриархата.
* * *
Нашёл я дивную страну,
другой такой же – нет на свете,
но ей длину и ширину
хотят урезать сучьи дети.
* * *
Всё время в области груди
дурные чувства душу студят –
то стыд за то, что позади,
то страх того, что дальше будет.
* * *
Хотя страшит не смерть сама,
а ожидание её,
но вдруг и правда там не тьма,
а разное хуё-моё?
* * *
К доходам нет во мне любви,
я понял, жизни в результате,
что деньги истинно мои –
лишь те, что я уже потратил.
* * *
Прильнув душой к семейной миске,
теряешь удаль и замашки:
увы, любовь к родным и близким –
сестра смирительной рубашки.
* * *
Не знаю жизни бесшабашней,
чем та, которой жили мы,
сам воздух тот, уже вчерашний,
сочился запахом тюрьмы.
* * *
По прихоти Творца или природы,
но мне и время старости дано;
порядочные люди в эти годы
лежат уже на кладбищах давно.
* * *
Наши ненавистники, бедняги –
шумная слепая молодёжь, –
пылко жгут израильские флаги,
а живых – уже нас не сожжёшь.
* * *
Много их повсюду в наши дни –
что ума, что духа исполины,
и такое делают они –
их, боюсь, лепили не из глины.
* * *
Вода забвения заплещется,
душа смешается с туманом,
но долго буду я мерещиться
неопалимым графоманам.
* * *
Поставить хорошо бы кинокамеру,
снимающую фильмы про итоги –
как мы усердно движемся к Альцхаймеру,
но хвори ловят нас на полдороге.
* * *
Лишь начал я писать в ту пору
и благодарно помню зло:
когда мне власть вонзила шпору,
меня как ветром понесло.
* * *
Свои проблемы сам я разрешал,
и помнится – ничуть не покаянно –
ошибок я не много совершал,
я просто повторял их постоянно.
* * *
А бывает – ни с того ни с сего,
и у душ бывает так, и у тел,
что ужасно вдруг охота того,
чего вовсе никогда не хотел.
* * *
Слова скучают беспризорные,
мечтая слипнуться, прижаться,
и в тексты самые позорные
они с готовностью ложатся.
* * *
Ангелы, они же ангелицы,
голуби почтовые у Бога,
запросто умеют превратиться
в нищего у нашего порога.
* * *
В себе не зря мы память гасим –
не стоит помнить никому,
что каждый был хоть раз Герасим,
своя у каждого Муму.
* * *
Народ не стоит обвинять
за нрав овечьего гурта:
не видеть и не понимать –
весьма целебная черта.
* * *
Отгораживая собственные зоны
и свою неповторимость почитая,
рабиновичи живут, как робинзоны,
всех иных огромной Пятницей считая.
* * *
Тоска, тревога, пустота…
Зовёт безмолвная дорога
в иные выбраться места…
Там пустота, тоска, тревога.
* * *
Я зекам в лагере – прошения
писал о пересмотре дел,
к литературе отношения
мой труд нисколько не имел.
Но я был счастлив.
* * *
Рубивший врага на скаку
и сыром катавшийся в масле,
мужчина в последнем соку
особенно крут и несчастлив.
* * *
На свете это знает каждый,
но помнит нехотя и вяло:
среди благонадёжных граждан
людей надёжных очень мало.
* * *
Любое зло мне шло во благо.
Когда случалось это зло,
все говорили: ах, бедняга,
но я-то знал, что повезло.
* * *
Кровь покуда струится вдоль жил
и творит мою жизнь молчаливо,
я умру от того, что я жил,
и расплата вполне справедлива.
* * *
Что я воспел, пока металась
во мне моя живая кровь?
Воспел евреев, пьянство, старость,
Россию, дружбу и любовь.
* Из будущей книги «Восьмой иерусалимский дневник».
Источник: www.antho.net
