«Если желание сильно — исполнение не замедлит», «Чудеса надо делать своими руками», — Александр Грин в своих книгах призывает нас верить в мечты и делать всё для их исполнения. А еще он говорит, что не надо бояться ошибок и разочарований — главное, не окрашивать ими все остальное. И тогда вы приобретёте настоящую силу. Об этом и о многом другом в цитатах из его произведений «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Зелёная лампа» и «Дорога никуда».
- Море и любовь не терпят педантов.
- Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и — вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим — значит, владеть всем.
- Я прихожу к той, которая ждёт и может ждать только меня, я же не хочу никого другого, кроме неё, может быть именно потому, что благодаря ей я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками. Когда для человека главное — получать дражайший пятак, легко дать этот пятак, но, когда душа таит зерно пламенного растения — чуда, сделай ему это чудо, если ты в состоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя.
- Мы любим сказки, но не верим в них.
- Я читал две книги — одна была в душе, другая в руках.
- Есть вещи, сила которых в их содержании. Шепот на ухо может иногда потрясти, как гром, а гром — вызвать взрыв смеха.
- Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты? Между тем время проходит, и мы плывём мимо высоких туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня.
- Очаровательная свежесть старых книг подобна вину.
- Я люблю книги, люблю держать их в руках, пробегая заглавия, которые звучат как голос за таинственным входом или наивно открывают содержание текста.
- Допустите, что живет человек, который никогда не слышал слова «океан», никогда не видел его, никогда не подозревал о существовании этой синей страны. Ему сказали: «есть океан, он здесь, рядом; пройди мимо, и ты увидишь его». Что удержало бы в тот момент этого человека?
- Никогда не бойся ошибаться — ни увлечений, ни разочарований бояться не надо. Разочарование есть плата за что-то прежде полученное, может быть несоразмерная иногда, но будь щедр. Бойся лишь обобщать разочарование и не окрашивай им все остальное. Тогда ты приобретешь силу сопротивляться злу жизни и правильно оценишь ее хорошие стороны.
- Ненависть есть высшая степень бесчеловечности, превращенная в страсть.
- Введите в свою жизнь тот мир, блестки которого уже даны вам щедрой, тайной рукой.
- Все дело в том, что глупость, высказанная каким-нибудь одним человеком, приобретает вид чего-то серьезного, если ее повторит сотня других глупцов.
- Случайностей очень много. Человек случайно знакомится, случайно принимает решения, случайно находит или теряет. Каждый день полон случайностей. Они не изменяют основного направления нашей жизни. Но стоит произойти такой случайности, которая трогает основное человека — будь то инстинкт или сознательное начало, — как начинают происходить важные изменения жизни или остается глубокий след, который непременно даст о себе знать впоследствии.
- Если желание сильно — исполнение не замедлит.
- Она умела и любила читать, но и в книге читала преимущественно между строк, как жила.
- У каждого человека — не часто, не искусственно, но само собой, и только в день очень хороший, среди других, просто хороших дней наступает потребность оглянуться, даже побыть тем, каким был когда-то. Она сродни перебиранию старых писем.
- Человек одинок тогда, когда он никого не любит. Потому что любовь вроде нити, привязывающей нас к любимому человеку. Так ведь мы и букет делаем. Люди — это цветы, а цветы в букете не могут быть одинокими.
- Тишина, только тишина и безлюдье — вот что нужно было ему для того, чтобы все самые слабые и спутанные голоса внутреннего мира зазвучали понятно.
- О главном надо говорить сразу, или оно заснет, как волна, политая с корабля маслом.
- Мне хочется всегда быть только собой. Что может быть скромнее?
- Все, что неожиданно изменяет нашу жизнь, — не случайность. Оно — в нас самих и ждет лишь внешнего повода для выражения действием.
Источник: xochu-vse-znat.ru
«Если желание сильно — исполнение не замедлит», «Чудеса надо делать своими руками», — Александр Грин в своих книгах призывает нас верить в мечты и делать всё для их исполнения. А еще он говорит, что не надо бояться ошибок и разочарований — главное, не окрашивать ими все остальное. И тогда вы приобретёте настоящую силу. Об этом и о многом другом в цитатах из его произведений «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Зелёная лампа» и «Дорога никуда».
- Море и любовь не терпят педантов.
- Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и — вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим — значит, владеть всем.
- Я прихожу к той, которая ждёт и может ждать только меня, я же не хочу никого другого, кроме неё, может быть именно потому, что благодаря ей я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками. Когда для человека главное — получать дражайший пятак, легко дать этот пятак, но, когда душа таит зерно пламенного растения — чуда, сделай ему это чудо, если ты в состоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя.
- Мы любим сказки, но не верим в них.
- Я читал две книги — одна была в душе, другая в руках.
- Есть вещи, сила которых в их содержании. Шепот на ухо может иногда потрясти, как гром, а гром — вызвать взрыв смеха.
- Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты? Между тем время проходит, и мы плывём мимо высоких туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня.
- Очаровательная свежесть старых книг подобна вину.
- Я люблю книги, люблю держать их в руках, пробегая заглавия, которые звучат как голос за таинственным входом или наивно открывают содержание текста.
- Допустите, что живет человек, который никогда не слышал слова «океан», никогда не видел его, никогда не подозревал о существовании этой синей страны. Ему сказали: «есть океан, он здесь, рядом; пройди мимо, и ты увидишь его». Что удержало бы в тот момент этого человека?
- Никогда не бойся ошибаться — ни увлечений, ни разочарований бояться не надо. Разочарование есть плата за что-то прежде полученное, может быть несоразмерная иногда, но будь щедр. Бойся лишь обобщать разочарование и не окрашивай им все остальное. Тогда ты приобретешь силу сопротивляться злу жизни и правильно оценишь ее хорошие стороны.
- Ненависть есть высшая степень бесчеловечности, превращенная в страсть.
- Введите в свою жизнь тот мир, блестки которого уже даны вам щедрой, тайной рукой.
- Все дело в том, что глупость, высказанная каким-нибудь одним человеком, приобретает вид чего-то серьезного, если ее повторит сотня других глупцов.
- Случайностей очень много. Человек случайно знакомится, случайно принимает решения, случайно находит или теряет. Каждый день полон случайностей. Они не изменяют основного направления нашей жизни. Но стоит произойти такой случайности, которая трогает основное человека — будь то инстинкт или сознательное начало, — как начинают происходить важные изменения жизни или остается глубокий след, который непременно даст о себе знать впоследствии.
- Если желание сильно — исполнение не замедлит.
- Она умела и любила читать, но и в книге читала преимущественно между строк, как жила.
- У каждого человека — не часто, не искусственно, но само собой, и только в день очень хороший, среди других, просто хороших дней наступает потребность оглянуться, даже побыть тем, каким был когда-то. Она сродни перебиранию старых писем.
- Человек одинок тогда, когда он никого не любит. Потому что любовь вроде нити, привязывающей нас к любимому человеку. Так ведь мы и букет делаем. Люди — это цветы, а цветы в букете не могут быть одинокими.
- Тишина, только тишина и безлюдье — вот что нужно было ему для того, чтобы все самые слабые и спутанные голоса внутреннего мира зазвучали понятно.
- О главном надо говорить сразу, или оно заснет, как волна, политая с корабля маслом.
- Мне хочется всегда быть только собой. Что может быть скромнее?
- Все, что неожиданно изменяет нашу жизнь, — не случайность. Оно — в нас самих и ждет лишь внешнего повода для выражения действием.
В нашей Библиотеке можно также прочитать мудрые подборки цитат других великих людей. Они обязательно дадут вам повод задуматься:
15 лучших цитат хранителя мудрости Омара Хайама
«Счастливые люди успеха не добиваются». 35 острых цитат королевы детективов Агаты Кристи
«Много у тебя в жизни людей, которые бы говорили с тобой о тебе?» Лучшие цитаты Харуки Мураками
Источник: zen.yandex.ru
Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и — вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим — значит владеть всем. Александр Грин. Алые паруса Предлагаем вспомнить лучшие цитаты из этого прекрасного произведения о любви. 1. Она стала для него тем нужным словом в беседе души с жизнью, без которого трудно понять себя. 2. Счастье сидело в ней пушистым котенком. 3. Я был в одной стране. Там царствует любовь. Хоть ей не строят храмы. Детей не заставляют петь хвалу. Там просто любят. Медленно и скромно. Наивно и немножечко смешно.
ыденно – ведь там не представляют, как можно жить, не ведая любви… 4. Море и любовь не терпят педантов. 5. Она умела и любила читать, но и в книге читала преимущественно между строк, как жила. 6. Мы любим сказки, но не верим в них. 7. «Э, Ассоль, говорил Лонгрен, — разве они умеют любить? Надо уметь любить, а этого — то они не могут". — "Как это — уметь? " — "А вот так! " Он брал девочку на руки и крепко целовал грустные глаза, жмурившиеся от нежного удовольствия. 8. Я знаю, у всех мечты… Иначе нельзя. 9. Не знаю, сколько пройдёт лет, но однажды настанет день, когда расцветёт одна сказка, памятная надолго. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнёт алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберётся народу, удивляясь и ахая: и ты будешь стоять там. 10. А насчет алых парусов думай, как я: будут тебе алые паруса. 11. Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и — вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим — значит владеть всем. 12. Пусть кривляются паяцы искусства — я знаю, что в скрипке и виолончели всегда отдыхают феи. 13. Полный тревожного внимания к тоскливости дня, он прожил его раздражительно и печально: его как бы позвал кто-то, но он забыл, кто и куда. 14. Я прихожу к той, которая ждет и может ждать только меня, я же не хочу никого другого, кроме нее, может быть именно потому, что благодаря ей я понял одну нехитрую истину.
а в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками. 15. В ней две девушки, две Ассоль, перемешанных в замечательной прекрасной неправильности. Одна была дочь матроса, ремесленника, мастерившая игрушки, другая – живое стихотворение, со всеми чудесами его созвучий и образов, с тайной соседства слов, во всей взаимности их теней и света, падающих от одного на другое. 16. В маленьком мальчике постепенно укладывалось огромное море. 17. Лицо дня приобретает определенное выражение, но Грэй сегодня тщетно вглядывался в это лицо. В его смутных чертах светилось одно из тех чувств, каких много, но которым не дано имени. Как их ни называть, они останутся навсегда вне слов и даже понятий, подобные внушению аромата. 18. — Том, как ты женился? — Я поймал ее за юбку, когда она хотела выскочить от меня в окно. 19. Всякое счастье утратит половину своих блестящих пёрышек, когда счастливец искренно спросит себя: рай ли оно?
Источник: touch.otvet.mail.ru
«Никогда не бойся ошибаться — ни увлечений, ни разочарований бояться не надо. Разочарование есть плата за что-то прежде полученное, может быть несоразмерная иногда, но будь щедр. Бойся лишь обобщать разочарование и не окрашивай им все остальное. Тогда ты при обретешь силу сопротивляться злу жизни и правильно оценишь ее хорошие стороны.»
«Над прошлым, настоящим и будущим имеет власть человек.»
«Мне хочется всегда быть только собой. Что может быть скромнее?»
«Беззащитно сердце человеческое. А защищенное — оно лишено света, и мало в нем горячих углей, не хватит даже, чтобы согреть руки.»
«В течение дня человек внимает такому множеству мыслей, впечатлений, речей и слов, что всё это составило бы не одну толстую книгу.»
«Мысль летит, а слова идут шагом. В этом вся драма писателя.»
«Все, что неожиданно изменяет нашу жизнь, — не случайность. Оно — в нас самих и ждет лишь внешнего повода для выражения действием.»
«Достигнуть цели и отказаться от нее, — не всякая женщина могла бы поступить так.»
«Люди глупо доверчивы. Вся реклама мира основана на трех принципах: «Хорошо, много и даром». Поэтому можно давать скверно, мало и дорого.»
«Никогда не хотел знать названия поразивших меня своей прелестью и оригинальностью цветов. Впоследствии я узнавал эти названия. Но разве они прибавляли красок и лепестков?»
«У каждого человека — не часто, не искусственно, но само собой, и только в день очень хороший, среди других, просто хороших дней наступает потребность оглянуться, даже побыть тем, каким был когда-то. Она сродни перебиранию старых писем. »
«Я не знаю более уродливого явления, как оценка по «видимости». К числу главных несовершенств мыслительного аппарата нашего принадлежит бессилие одолеть пределы внешности.»
«Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватываясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? »
«Забвенье — печальный, обманчивый звук,
Понятный лишь только в могиле;
Ни радости прошлой, ни счастья, ни мук
Предать мы забвенью не в силе,
Что в душу запало, останется в ней:
Ни моря нет глубже, ни бездны темней.»
«Когда для человека главное — получать дражайший пятак, легко дать этот пятак, но, когда душа таит зерно пламенного растения — чуда, сделай ему это чудо, если ты в состоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя.»
«Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберется народу, удивляясь и ахая: и ты будешь стоять там. Корабль подойдет величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки; нарядная, в коврах, в золоте и цветах, поплывет от него быстрая лодка.»
«Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и — вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим — значит владеть всем.»
«Да будет мир пушистой твоей голове!»
«Счастье сидело в ней пушистым котенком.»
«Она стала для него тем нужным словом в беседе души с жизнью, без которого трудно понять себя.»
«Его понятия о жизни подверглись тому последнему набегу резца, после которого мрамор спокоен в своем прекрасном сиянии.»
«И часто улыбается сознание, видя, например, как в размышление о судьбе вдруг жалует часто образ: совершенно неподходящий: какой-нибудь прутик, сломанный два года назад.»
«Она знала жизнь в пределах, поставленных ее опыту, но сверх общих явлений видела отраженный смысл иного порядка.»
«В тяжелые часы жизни ничто так не восстанавливало силы его души, как эти одинокие блужданья. Тишина, только тишина и безлюдье — вот что нужно было ему для того, чтобы все самые слабые и спутанные голоса внутреннего мира зазвучали понятно.»
«Нужно уметь закрывать скучную книгу, уходить с плохого фильма и расставаться с людьми, которые не дорожат тобой»
«Мы любим сказки,но не верим в них»
«Чудеса делаются своими руками»
«Все люди мечтают, потому что они люди…»
«Понимаешь, у меня сегодня какое-то особенное настроение — хочется плакать и смеяться одновременно. Хочется бежать к людям и рассказать им, как я их все равно люблю. А потом хочется зарыться в подушку, чтоб никого не видеть и не слышать… (Ассоль)»
«Надо уметь закрывать скучную книгу, уходить с плохого кино и расставаться с людьми, которые не дорожат тобой.»
«— Скажи, почему нас не любят?
— Э, Ассоль, разве они умеют любить? Надо уметь любить, а этого-то они не могут.
— Как это — уметь?»
«Кто мы такие, чтобы не прощать друг другу обиды, если даже Бог прощает нам наши грехи…»
«Я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками. Когда для человека главное — получать дражайший пятак, легко дать ему этот пятак. Но когда душа ожидает чуда — сделай это чудо, если ты в состоянии. Когда начальник тюрьмы сам выпустит заключенного, когда миллиардер подарит писцу виллу, опереточную певицу и сейф, а жокей хоть раз попридержит лошадь ради другого коня, которому не везет, — тогда все поймут, как это приятно, как невыразимо чудесно…»
«Я прихожу к той, которая ждёт и может ждать только меня, я же не хочу никого другого, кроме нее»
«У корабля были те самые паруса, имя которых звучало как издевательство»
«… нам трудно так уйти в сказку, ей было бы не менее трудно выйти из ее власти и обаяния.»
«Я увидел тебя во сне и приехал, что бы увезти тебя навсегда в свое царство. Ты будешь там жить со мной в Розовой глубокой долине»
«…всякое счастье утратит половину своих блестящих пёрышек, когда счастливец искренно спросит себя: рай ли оно?»
«Море и любовь не терпят педантов.»
«В течение дня человек внимает такому множеству мыслей, впечатлений, речей и слов, что всё это составило бы не одну толстую книгу.»
«— Что, милая? — сказал он. — Беззащитно сердце человеческое?! А защищенное — оно лишено света, и мало в нем горячих углей…»
«В эту ночь все лучшее человеческих сердец раскрывалось перед ним и невозможное казалось простым.»
«Есть род любителей живописного действия, интриги и волнующего секрета. Точно такой человек был Стомадор, неожиданный подарок которого Давенанту — в виде «Суши и моря» — вытекал лишь из того, что трактирщику надоело ждать в малопосещаемой местности кареты с персонажами пятого акта драмы… он тосковал о невозможности сражаться вместе с осаждаемым гостем против шпаг и револьверов, громящих дверь, заваленную изнутри мебелью.»
«… девушки, от которых у него осталось странное впечатление — нежности и любви к жизни…»
«… красные зонтики девочек, смеявшихся так, что все смеялось вокруг.»
«… мальчик, ушедший пешком от нечистоты, так неожиданно замаравшей светлую дверь, уже приоткрывшуюся его жадной душе.»
«Он не любил толчков чувств, … между тем Гравелот, Консуэло и Сногден толкнули его хорошими чувствами, каждый по-своему.»
«… и по дороге из лучей и цветов пошел домой.»
«Прошла еще одна ночь, и занялся день, сказавший лучом в глаза: — Сегодня, сегодня — т у д а!»
«Если показать красивую вещь людям, не понимающим красоты, — ее непременно засидят мухи мыслишек и вороны злорадства.»
«В самом деле: странное кафе, странные посетители, — странность на странность дает иногда нечто естественное. А что может быть естественнее случайности? … Всегда приятно сделать что-нибудь хорошее, не так ли? Вот и все. Возьмите на себя роль случая. Право, это неплохо…»
«- Мы клянемся вашей галереей: зимним летом и осенней весной…»
«Я как бы нахожусь среди множества незримых присутствий. Но у меня словно завязаны глаза, и я пожимаю, беспрерывно жму множество рук, до утомления жму, уже перестав различать, жестка или мягка, горяча или холодна рука, к которой я прикасаюсь; между тем я должен остановиться на одной и боюсь, что не угадаю ее.»
«И это не перейдет ни в кого: оно только в тебе!»
«Воспоминание о ней вызывало тревогу; если мимолетное впечатление ее личности было так пристально, то прямое знакомство могло вызвать чувство еще более сильное и, вероятно, тяжелое, как болезнь»
«Волна бесконечна,
Всю землю обходит она,
Не зная беспечно
Ни неба, ни дна!»
«Добрый вечер, друзья! Не скучно ли вам на темной дороге? Я тороплюсь, я бегу…»
«Войдя в порт, я, кажется мне, различаю на горизонте, за мысом, берега стран, куда направлены бушприты кораблей, ждущих своего часа; гул, крики, песня, демонический вопль сирены — все полно страсти и обещания. А над гаванью — в стране стран, в пустынях и лесах сердца, в небесах мыслей — сверкает Несбывшееся — таинственный и чудный олень вечной охоты.»
«Среди уродливых отражений жизненного закона и его тяжбы с духом моим я искал, сам долго не подозревая того, — внезапное отчетливое создание: рисунок или венок событий, естественно свитых и столь же неуязвимых подозрительному взгляду духовной ревности, как четыре наиболее глубоко поразившие нас строчки любимого стихотворения. Таких строчек всегда — только четыре.»
«Я помню, как закат махал красным платком в окно, проносящееся среди песчаных степей.»
«Дремота вила сумеречный узор.»
«Легкий ночной ветер, сомнительно умеряя духоту, кружил среди белого света электрических фонарей тополевый белый пух. В гавани его намело по угольной пыли у каменных стен так много, что казалось, что север смешался с югом в фантастической и знойной зиме.»
«Я вздрогнул, — так стукнула в виски кровь. Вздох — не одного изумления, — большего сложнейшего чувства, — задержал во мне биение громко затем заговорившего сердца.»
«Ночь прошла скверно. Я видел сны, — много тяжелых и затейливых снов. Меня мучила жажда. Я просыпался, пил воду и засыпал снова, преследуемый нашествием мыслей, утомительных, как неправильная задача с ускользнувшей ошибкой. Это были расчеты чувств между собой после события, расстроившего их естественное течение.»
«Но на этой дороге я не получу ничего, потому что мое желание не может быть выполнено никем. Оно просто и точно, но оно не сбудется никогда.»
«Будьте добры друг другу. От зла происходит зло.»
«Это был выразительный взгляд влюбленного на божество.»
«Я ощущал ее личность так живо, что мог говорить с ней, находясь один, без чувства странности или нелепости…»
«- Не кажется ли тебе, что все вдруг может исчезнуть?
— Никогда!
— Ну, а у меня жалкий характер; как что-нибудь очень хорошо, так немедленно начинаю бояться, что у меня отнимут, испортят, что мне не будет уже хорошо…»
«История, одна половина которой лежала в тени дня, а другая — в свете ночи..»
«Она нравилась мне, как теплый ветер в лицо.»
«Я люблю книги, люблю держать их в руках, пробегая заглавия, которые звучат как голос за таинственным входом или наивно открывают содержание текста.»
«Я повернулся с неприятным чувством зависимости, какое испытывает всякий, если хозяева делаются бесцеремонными.»
«Я читал две книги — одна была в душе, другая в руках.»
«Ответив как надо, то есть бессмысленно по существу и прилично-разумно по форме…»
«Есть вещи, сила которых в их содержании. Шепот на ухо может иногда потрясти, как гром, а гром — вызвать взрыв смеха.»
«У каждого человека — не часто, не искусственно, но само собой, и только в день очень хороший среди других просто хороших дней — наступает потребность оглянуться, даже побыть тем, каким был когда-то.»
«Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватываясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся?»
«Ничто не может так внезапно приблизить к чужой жизни, как телефон — оставляя нас невидимыми, и тотчас по желанию нашему — отстранить, как если бы мы не говорили совсем.»
«Кто сказал «А», тот скажет «Б», если его не мучить.»
«Среди экипажей, родственников, носильщиков, негров, китайцев, пассажиров, комиссионеров и попрошаек, гор багажа и треска колес я увидел акт величайшей неторопливости, верности себе до последней мелочи, спокойствие — принимая во внимание обстоятельства — почти развратное, так неподражаемо, безупречно и картинно произошло сошествие по трапу неизвестной молодой девушки, по-видимому небогатой, но, казалось, одаренной талантами подчинять себе место, людей и вещи.»
«Неоднократно повторяющийся обман принимал вид жеста, слова, лица, пейзажа, и, как закон, оставлял по себе тлен.»
«Человека не понимают. Надо его понять, чтобы увидеть, как много невидимого.»
«Море! Когда произнесешь это слово, кажется, что вышел гулять, посматривая на горизонт. Море..»
«При передаче лица авторы, как правило, бывают поглощены фасом, но никто не хочет признать значение профиля. Не раз профиль указывал мне второго человека в одном. Я только в том случае не вспоминаю о нем, если профиль и фас уравнены духовным балансом. Но это встречается так редко, что является исключением.»
«Не один раз наблюдал я это совершенное поглощение одного существа другим. Я никогда не мог установить где подлинное начало этой приверженности, столь сильной, что нет даже стремления к обладанию — встреча, взгляд, рука, голос, смех, шутка — уже являются облегчением, таким мощным среди остановившей всю жизнь одержимости единственным существом, что радость равна спасению.»
«Такова нервность идеалиста, которого отчаяние часто заставляет опускаться ниже, чем он стоял, — единственно из страсти к эмоциям.»
«…я был от души рад перенести часть остроты своего состояния на угадывание карт противника.»
«Итак, мы провели обычный торг: я — медленно и беспечно, Стерс — кратко и сухо, но с торжественностью двух слепых, ведущих друг друга к яме, причем каждый старается обмануть жертву. Вошла Далия и стала смотреть, как я с Стерсом, вперив взгляд во лбы друг другу, старались увеличить — выигрыш или проигрыш? — никто не знал, что. Я чувствовал у Стерса сильную карту — по едва приметным особенностям манеры держать себя; но сильнее ли моей? Может быть, он просто меня пугал? Наверное, то же самое думал он обо мне. Я повысил ставку. Стерс молчал, раздумывая — согласиться на нее или накинуть еще. — Принимаю, — ответил наконец Стерс. — Что у вас? Он приглашал открыть карты. Одновременно с звуком его слов мое сознание, вдруг выйдя из круга игры, наполнилось повелительной тишиной, и я услышал особенный женский голос, сказавший с ударением: «… Бегущая по волнам».»
«Нет, жизнь, — ответила молодая женщина, взглядывая на Каваза с доверием и улыбкой. — В те дни жизнь поставила меня перед запертой дверью, от которой я не имела ключа, чтобы с его помощью убедиться, не есть ли это имитация двери. Я не стучусь в наглухо закрытую дверь. Тотчас же обнаружилась невозможность поддерживать отношения. Не понимаю — значит, не существует!»
«Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты? Между тем время проходит, и мы плывем мимо высоких, туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня.»
«Я был всегда плохим знатоком парусной техники, как по бегучему, так и по стоячему такелажу, но зрелище развернутых парусов над закинутым, если смотреть вверх, лицом таково, что, видеть их, двигаясь вместе с ними, — одно из бескорыстнейших удовольствий, не требующий специального знания.»
«Есть вещи, сила которых в их содержании. Шепот на ухо может иногда потрясти, как гром, а гром — вызвать взрыв смеха.»
«Его ум требовал живой сказки, души просила покоя.»
«Это была девушка или девочка? – я не смог бы сказать сразу, но склонялся к тому, что девочка. Она ходила босиком по траве, склонив голову и заложив руки назад, взад и вперед с таким видом, как ходят из угла в угол по комнате. Под деревом был на вкопанном столбе круглый стол, покрытый скатертью, на нем лежали разграфленная бумага, карандаш, утюг, молоток и горка орехов. На девушке не было ничего, кроме коричневой юбки и легкого белого платка с синей каймой, накинутого поверх плеч. В ее очень густых кое-как замотанных волосах торчали длинные шпильки.»
«Эстамп вскочил, сел рядом со мной и схватил меня за руку, но в этот момент палуба поддала вверх, и он растянулся на полу. Я помог ему встать, внутренне торжествуя, но он выдернул свою руку из моей и живо вскочил сам, сильно покраснев, отчего я понял, что он самолюбив, как кошка.»
«– Не дразните мальчика, Эстамп, – ответил Дюрок. Новое унижение! – от человека, которого я уже сделал своим кумиром.»
«Этот нервный молодой человек стал мне еще меньше нравиться, когда назвал меня, может быть, по рассеянности, «Томми», – и я басом поправил его, сказав: – Санди, Санди мое имя, клянусь Лукрецией! Я вычитал, не помню где, это слово, непогрешимо веря, что оно означает неизвестный остров. Захохотав, Эстамп схватил меня за ухо и вскричал: «Каково! Ее зовут Лукрецией, ах ты, волокита! Дюрок, слышите? – закричал он в окно. – Подругу Санди зовут Лукреция!» Лишь впоследствии я узнал, как этот насмешливый, поверхностный человек отважен и добр, – но в этот момент я ненавидел его наглые усики.»
«– В моей семье не было трусов, – сказал я с скромной гордостью. На самом деле, никакой семьи у меня не было. – Море и ветер – вот что люблю я! Казалось, мой ответ удивил его, он посмотрел на меня сочувственно, словно я нашел и поднес потерянную им вещь. – Ты, Санди, или большой плут, или странный характер, – сказал он, подавая мне папиросу, – знаешь ли ты, что я тоже люблю море и ветер? – Вы должны любить, – ответил я.»
«Надо сказать, что заговоры вообще я считал самым нормальным явлением и был бы очень неприятно задет отсутствием их в таком месте, где обо всем надо догадываться; я испытывал огромное удовольствие, – более, – глубокое интимное наслаждение, но оно, благодаря крайне напряженному сцеплению обстоятельств, втянувших меня сюда, давало себя знать, кроме быстрого вращения мыслей, еще дрожью рук и колен; даже когда я открывал, а потом закрывал рот, зубы мои лязгали, как медные деньги.»
«Однако живая и веселая девушка с неправильным, но милым и нежным лицом, с лучистым и теплым, как тихий звон, взглядом, выражение которого беспрерывно разнообразно; девушка, все время ткущая вокруг себя незримый след легких и беззаботных движений; худенькая, но хорошо сложенная, с открытым и чистым голосом, с улыбкой, мелькающей как трепет летней листвы, — может, не вредя себе ровно ничем, пачкаться и пылиться сколько душе угодно; ее вызывающая заботливую улыбку прелесть победит черное тягло сажи потому, что у нее более средств для этого, чем у неподвижной статуи, или живой, но с медленным темпом излучаемых впечатлений богини. Может ли последняя запрыгать, хохоча и хлопая себя по бокам? Нет. Но это может всякая просто миловидная девушка, мало заботящаяся о том, как выглядит подобный эксперимент.»
«Попробуйте произвести опыт со статуей, попачкав ее прекрасные, однако лишенные иного выражения, кроме выражения условного совершенства, черты чем-нибудь темным, хотя бы той же сажей, — мгновенно исчезнет очарование. Пятно или полоска придадут спокойствию совершенных форм мрамора гибельную черту, так же неумолимо поражающую законченность, как клякса на белом листе бумаги делает вдруг неопрятным весь лист. Равным образом красавица с головы до ног, женщина красоты безупречной и строгой, теряет все, если у ней запылится нос или осквернится щека чернильным пятном; такова природа всякого совершенства, могучего, но и беззащитного, если чему-нибудь в чем-нибудь резко уступило оно.»
«Вероятно, проницательный читатель заметил, что, подчеркивая наши слова — юна была хороша и так», — то есть хороша, несмотря на запачканное пылью и сажей личико, мы разумеем не классическую гармонию очертаний, которой именно нельзя быть тронутой сажей, так как сажное пятно мгновенно обезобразит ее.»
Источник: feomag.ru