Выдающемуся памятнику древнерусской литературы в этом году исполняется 831 год. По мнению ученых, повесть о событиях 1185 года была написана через год или два после бесславного завершения похода Игоря Святославича, то есть не позднее 1187 года. Русское войско тогда потерпело сокрушительное поражение от половцев, а новгород-северский князь Игорь, ушедший на войну искать славы и потерявший свои полки, бежал из половецкого плена.
Первое издание «Слова» вышло в 1800 году. С обнаруженным, предположительно, между 1788 и 1790 годом древним текстом познакомились образованные россияне: в XIX веке его публиковали в хрестоматиях для детей, учебниках и литературных журналах. Но понадобилось более века, чтобы привлечь к нему внимание художников. О том, каких иллюстраторов вдохновляло «Слово», рассказывает «Культура.РФ».
Первые попытки иллюстрирования
Первые иллюстрации к «Слову» появились в печати в 1854 году. Это были четыре рисунка Михая Зичи — впоследствии живописца при русском императорском дворе.
1887 году этнограф Елпидифор Барсов писал: «Слово о полку Игореве» само по себе есть сочетание картин поэтически и ярко очерченных, потому и носит в себе источник вдохновения и богатый запас данных для художественных изображений. Имея это в виду, можно было бы ожидать в области русского искусства знаменитых художественных произведений, относящихся к «Слову». Действительность же представляет самые печальные явления… мы можем указать только на жалкие гравюры, помещенные в иллюстрированных периодических листах («Нива», «Сияние») и в изданиях «Слова» Гербеля, Алябьева и Погосского. Все эти гравюры в художественном отношении ниже всякой критики. Дружина изображается в них едва не в нынешних военных костюмах, с казацкими пиками; Ярославна представляется едва не модной француженкой, сидящей то за ширмами, то на балконе, с зажмуренными глазками, окруженная птицами и т. п.».
Иван Голиков
В 1934 году московское издательство Academia выпустило первое подарочное издание «Слова». Древнерусский текст выписал палехский мастер Иван Голиков. Он же создал десять миниатюр и переплет, напоминающий палехскую лаковую шкатулку. Книгу отпечатали в типографии Гознака целиком как рисунок тиражом 3300 экземпляров.
Привлечь Ивана Голикова издательству посоветовал Максим Горький. По мнению писателя, именно этот мастер «мог бы дать «Слову» не только иллюстрации, но и заставки, концовки, заглавные буквы. И его работа придала бы оформлению книги художественное единство». При свойственной палехскому стилю декоративности и условности Голиков передал и драматизм сюжета. В иллюстрациях чувствуется влияние иконописи, средневековой книжной миниатюры.
Издание 1934 года — библиографическая редкость. Страницы были покрыты экспериментальным лаком, который со временем потемнел, отчего сегодня совсем не видно тех цветов, которые использовал мастер. К счастью, миниатюры Ивана Голикова многократно переиздавались. Впоследствии «Слово о полку Игореве» иллюстрировали и другие палехские мастера: в 1971 году — Роман Белоусов, а в 1986-м — Раиса Смирнова.
Владимир Фаворский
Начало другому направлению в иллюстрировании «Слова» положил знаменитый художник-график Владимир Фаворский. Он дважды работал с текстом памятника: для изданий 1938 и 1952 года. Гравюры 1952 года для книги Детгиза переиздавались множество раз и стали эталоном иллюстраций, адресованных читателю-школьнику. Фаворский вырезал их на деревянных досках, с которых изображение переносилось на бумагу по ширине целого разворота, что позволило объединить древнерусский текст и публикуемый на соседней странице перевод в единое целое. Этот прием используется художниками и по сей день.
Для цикла Фаворского характерны тщательная прорисовка деталей, реалистичное изображение оружия, доспехов и одежды XII века. Художнику было важно, с одной стороны, сформировать у юного читателя достоверное представление об эпохе, с другой — заинтересовать произведением, и для этого иллюстратор использовал детали, «позаимствованные» из оформления сказок: привлекающие внимание ребенка фигуры птиц и животных.
ворский писал, что в литературном памятнике «вся природа живет» и «не равнодушна к человеку, а либо любит его, либо враждебна, как поле, южные степи, «земля незнаемая». Это же ощущение он передал в иллюстрациях. Из других изображений в «стиле Фаворского» наиболее известны гравюры на дереве Дмитрия Бисти в 1984–1986 годов.
Владимир Семенов
В 1971 году ленинградское издательство «Художник РСФСР» выпустило книгу в оформлении Владимира Семенова. Изображения человеческих фигур и природы у Семенова, с одной стороны, были монументальны и в чем-то повторяли миниатюры из Радзивилловской летописи — одного из двух сохранившихся источников, сообщающих о походе Игоря 1185 года. С другой стороны, Семенов персонифицировал героев, например его Кончак ничем не уступал Игорю в мужестве и отваге. При внешнем отсутствии динамики изображений художник создал сильное эмоциональное напряжение, подчеркнул в тексте «Слова» не патриотический пафос, а человеческое горе, ужасы войны, которые следуют за необдуманными поступками власть имущих. Академик Дмитрий Лихачев, крупнейший исследователь «Слова», писал, что в этой работе Владимира Семенова «есть необходимая степень современного отношения к прошлому».
Виталий Волович
Впервые предложенный Владимиром Семеновым взгляд на древнерусский памятник развили другие художники.
1985 году к 800-летию половецкого похода Игоря Средне-Уральское книжное издательство (Свердловск) выпустило подарочное издание. Оформлял его Виталий Волович. Миниатюры уральского графика были многофигурны, фантастичны, даже фантасмагоричны. Его «Слово» оказалось миром, полным страдания, опасности, абсурда. В то же время это был мир зыбкий, постоянно меняющий форму. «Слово о полку Игореве» в иллюстрациях Воловича звучало не как повествование о далеких временах, а как история об ужасах войны, рассказанная языком страшных сказок и кошмарных снов.
Юрий Люкшин
Сегодня «Слово» привлекает издателей, которые специализируются на выпуске дорогих библиофильских редкостей. В 2012 году издательство «Редкая книга из Санкт-Петербурга» подготовило 30 экземпляров в оформлении Юрия Люкшина. Книгу оформили переплетом из дуба, форзацем из шелка, серебряными украшениями. Но ее жемчужиной были дополняющие текст миниатюры, каждая из них была заключена в раму, напоминавшую по форме окна старинных церквей. Люкшин использовал иконописную стилистику, цвета, которые упоминались в самом тексте: червонный стяг, багряные щиты, черный ворон, синие молнии, огненные стрелы. Изображения Люкшина накладываются одно на другое, нарушаются законы перспективы — подобно тому, как они нарушались в средневековых миниатюрах. При этом книга не стала репликой старых красивых изданий — в ней чувствовались свежесть красок и образов, дух нашего времени и одновременно теплое, сдержанное звучание.
Павел Татарников
В 2013 году в Издательском доме Мещерякова вышло издание «Слова», оформленное Павлом Татарниковым. Его иллюстрации и заставки визуально объединяют два текста — оригинал и перевод. Но место текста на странице непостоянно, рисунки располагаются ассиметрично, словно двигаясь из верхнего левого угла в нижний правый. При быстром перелистывании создается впечатление смены кадров, как в анимации. На смену четкой прорисовке деталей приходит обобщение, фигуры словно набросаны в спешке, что придает сюжету еще большую стремительность.
Однако Татарников сохранил атрибуты русского Средневековья: шлемы, копья, стрелы, металлические застежки, которые носили знатные воины. Упоминаемые в «Слове» звери — волки, птицы, кони — тоже на месте. На фигуру легендарного сказителя Бояна, без изображения которого не обходится практически ни одно издание памятника, в книге указывает лишь фрагмент гуслей.
Наталия Гончарова и Мстислав Добужинский
Неоценимый вклад в популяризацию «Слова о полку Игореве» на Западе внесли русские эмигранты первой волны. Писатель Владимир Набоков перевел его на английский язык. «Россия должна будет поклониться мне в ножки (когда-нибудь) за все, что я сделал по отношению к ее небольшой по объему, но замечательной по качеству словесности», — писал он сестре в 1959 году, когда закончил работу над переводом и комментарием, которые вышли годом позже в Нью-Йорке. Перевод с древнерусского на современный русский язык поэта-эмигранта Георгия Голохвастова, опубликованный в Нью-Йорке в 1950 году, оформлял член объединения «Мир искусства» художник Мстислав Добужинский. Виньетки, заставки и миниатюры Добужинского напоминали тональностью работы Владимира Фаворского. Символично, что два самых известных русских книжных графика своего поколения работали над «Словом» практически в одно время — один в СССР, другой — в США.
Художник-авангардист Наталия Гончарова, которая жила во Франции, иллюстрировала немецкое издание «Слова о полку Игореве». Книга с переводом Артура Лютера вышла в мюнхенском издательстве «Орхис» в 1923 году тиражом всего 700 экземпляров. Эта работа долгие годы оставалась практически неизвестной на родине художницы. Упоминания о рисунках Гончаровой содержатся в советской книге 1958 года «Слово о полку Игореве» в иллюстрациях и документах». Целиком же серия миниатюр была опубликована в России лишь в 2004 году. Гончарова иллюстрировала «Слово» в духе немецкой готики, фигуры воинов (выглядевшие, как европейские рыцари), зверей и птиц были вплетены, словно орнамент, в готический латинский шрифт.
Автор: Екатерина Гудкова
Источник: www.culture.ru
|
Как вы можете говорить, что любви не существует, если Игорь Николаев выпивает за любовь? Шах и мат, циники!
Игорь не любил пробежки, паркур, экстрим, адреналин… Но соседский доберман раскрыл в нём потенциал!
Игорь был настолько талантливым сантехником, что спился уже в 25.
Игоря не приняли на должность библиотекаря, потому что во время собеседования он разговаривал.
У Игоря не было бабушки, поэтому летом родители просили его просто уйти на месяц.
Родители запрещали Игорю приходить домой поздно. Их вообще напрягало, что какой—то Игорь приходит к ним домой.
У Ивана Сечина, несмотря на его молодые годы, за плечами огромный жизненный опыт — так, уже более 25 лет он является сыном Игоря Сечина.
Игорь не считает себя алкоголиком, он считает себя шопоголиком алкогольной продукции.
Дети Игоря Ивановича Сечина решили, от греха подальше, отказаться от новогодних подарков отца.
У Игоря были настолько неопределённые планы на вечер, что в магазине он купил презервативы, книгу и шпатель.
– Мама, я хочу выйти замуж за Игоря. Он меня любит! Он не пьет, не курит, с друзьями не пропадает!
– Ох, не знаю, сынок… Не знаю…
Игорь не любил пробежки, паркур, экстрим, адреналин… Но соседский доберман раскрыл в нём потенциал!
— Поздравляю вас с новорожденным! Как назвали ребенка? — Видите ли, жена, хотела назвать Игорем, а я — Олегом, но потом решили назвать Наташей.
Игорь попал в глубокую яму и чудом из нее вылез. “Чудес не бывает”, — подумал Игорь и залез обратно.
“Ребята, представляете, Игорь бросил курить.” Из книги «Как ненавязчиво сообщить о смерти друга»
Игорь был настолько талантливым сантехником, что спился уже в 25.
— Я же тебя просила, Игорь, не мешать мне! Из—за тебя я уронила поваренную книгу, она захлопнулась, и теперь я не знаю, что сварила на обед…
— Маш, как мне Игоря вернуть?
— Только если не прошло 14 дней и чек остался
Игорь не считает себя алкоголиком, он считает себя шопоголиком алкогольной продукции.
В Питере развесили новые бигборды с надписью: “Пусть снег убирает тот, кто его набросал!” Вице—губернатор Петербурга Игорь Албин.
Источник: www.anekdotovmir.ru
— Девушка, а как Вас зовут?
— На бейдже написано! — грубо ответила кассирша строительного магазина подозрительному, неопрятному, высокому как каланча, с острым и лысым черепом и ушами как у чебурашки, покупателю.
— Е-ка-те-ри-на! — по слогам прочитал покупатель и малахольно улыбнулся. — Спасибо!
— На здоровье! — буркнула кассирша, только заступившая на свою первую смену на новой работе, но покупателя уже и след простыл. Правда через два часа он снова появился.
— Екатерина, прощения мя алчу, ибо содрочимши на Вас! — волнуясь, сообщил он кассирше.
— Шо?! — не поняла кассирша.
— Есмь возвеличил и нарисовал в голове нагую и развратную, затем эксплуатировал в сатанинских целях. Я содрочимши, Екатерина! Прощения мя алчу!
— Вы… вы издеваетесь? Я сейчас охрану вызову! — заволновалась Екатерина, осознав, что имеет дело с сумасшедшим.
Тут к кассе подрулила начальница смены кассиров — Мила. Разбитная дама «глубоко за сорок».
— Что, Катя, и на тебя содрочили!? Добро пожаловать в наш клуб. Это Игорёк. Местный псих. Игорёк, чё новеньких пугаешь?
— Прощения мя алчу!
— Прости его, Катя, а то не отстанет. Он безобидный. Сначала подрочит на тебя, а потом прощения просит. Преступление и наказание по классике. На нас уже всех «содрочил» и не один раз.
— Содрочил, Екатерина! — завыл псих, — Прощения…
— Да прощаю, прощаю, дрочи на здоровье! — наорала на него новенькая.
Игорёк втянул голову и, загадочно улыбаясь, побежал к выходу.
— А чего он так странно всё? — спросила у Милы Катя.
— Ну типа согрешил дрочкой. Отсюда — «содрочил». Лет пять к нам уже ходит как в бордель. — стала рассказывать Мила, — Директор тут дочку свою устроил. Чтобы училась с людьми работать, не росла идиоткой. Мы её, как и тебя, проинструктировать не успели. Дак тут такое было… Она всё осознать не могла, что на неё, дочь директора сети магазинов, содрочили…
— Жесть!
— Ага. И Игорька прощать не хотела. А он, если его не простить, штаны снимает и просит наказать. Так-то. Дело кончилось тем, что дочка дура-дурой, а психолог тонкий. Она ему сказала, что сама на него содрочила. Он просил покаяться, а она его нах*й матом отборным. Убежал в слезах, бедняга. Неделю не было. Обходил её потом стороною. Я бы тоже так от него отвязалась, да язык не поворачивается такую пакость сказать. Да и что с меня, убудет?
— Да, пускай хоть кто-то… — согласилась Екатерина.
— Пускай! — вздохнула Милка. И обе грустно задумались о своём, о женском.
alexeygagach
Источник: ucrazy.ru
