Пешеход — не жилец
Андрей Максимов: — Депутаты выступили с законопроектом, согласно которому каждого пешехода можно освидетельствовать, пьян он или нет. Для этого достаточно будет только решения полицейского. За отказ проверяться на наличие алкоголя — 15 суток… Как вам кажется, на наличие или отсутствие чего ещё надо освидетельствовать наших пешеходов?
Михаил Жванецкий: — Цель тут, конечно, опустошить улицу. Мне кажется, пешеходы в результате закона должны исчезнуть. Можно проверять людей абсолютно на всё! На венерические заболевания, на налоги, на алименты — на что угодно… Получается, если он пешеход и вышел на улицу, а не просто дома сидит, то уже как бы не жилец.
о надо ловить, проверять, посмотреть, что у него в карманах, — не ворованное ли что, раз вышел на улицу. Я так думаю, можно и в театрах проверять. Остановил спектакль, проверил людей в зале и, главное, на сцене. Донесение полицейского: «Очень хорошо играл пьяного народный артист такой-то. Потом отпирался, мол: “Система Станиславского. Так вжился в образ, что даже перегаром тянет…” Но я проверил».
Кто такой пешеход? Это человек, который куда-то идёт. Поэтому, наверное, понадобится лишних миллиона 2 инспекторов, которые эту движущуюся массу будут проверять… А потом можно и по домам пойти — после того как улица опустеет. Что есть хорошего в этом законе, так это то, что хотя бы сами проверяющие будут меньше пить. Этот алкометр надо же калибровать вначале — так пусть инспектор дыхнёт. Уверен, алкашей станет меньше. (Обращается к зрителям.) Ребята, извините за то, что приходится объяснять необъяснимое…
Откровенничать ли с женщиной?
— Уже дважды на самом высоком правительственном уровне обсуждали вопрос о возможности повышения возраста ухода на пенсию. А что для вас является критерием старости?
— Есть у меня на эту тему: старость — это бесконечная проверка змейки брюк, хотя внешней угрозы никакой. Ну а окончательная такая старость — это пиджак, заправленный в брюки. Или кто женился на молодой — тот расплатился сполна: она его никогда не увидит молодым, он её никогда не увидит старой. Самое главное, что старость — это наше будущее. Нам долго вбивали, что дети — наше будущее. Это неправда. Детей ты не увидишь, когда они будут пожилыми, а вот старость — это твоё настоящее будущее. Ты, когда видишь пожилого человека, понимаешь: ты точно будешь таким. Если доживёшь. Есть старость красивая, ухоженная. Я видел спикершу конгресса в Америке в Вашингтоне. При виде сзади 30 лет вид спереди — 70, если ты случайно попал на лицо…
Ещё, конечно, очень хорошо стареют богатые. Некоторые даже покупают остров. Тогда можно жениться на молодой. Ключи от катера — только у тебя, и никуда она не денется. И гости никогда не приедут, если у них нет договорённости, что ты встретишь их на катере. Вот такое пребывание с женой молодой на острове — тоже достойная старость, замечательно!
Бывает хорошая старость у врачей, особенно знаменитых. Благодаря высочайшей квалификации они уже даже издали могут поставить диагноз. Вот он, когда видит, что я поднимаюсь на 4-й этаж, спрашивает: «Чего вы так дышите?» И говорит, что не так. Вот такой врач для живого человека — это просто счастье. А та молодёжь, которая лечит стариков… Я иногда краем уха слышу сюсюканье: «Ручку поднимите, пожалуйста, глазик закройте. Ножку можете согнуть? Чуть-чуть приподнимитесь». Старик чувствует, что он уже не старик — он уже идиот — и ему явно угрожает что-то плохое. Потому что вот это: «глазик», «вам не трудно промокнуть себе веко?» — очень напрягает и унижает…
Мне не хочется говорить слово «старость», лучше будем говорить «старение». Так вот, старение должно быть рабочее. Это когда ты занят — не знаю чем, но ты занят, у тебя куча дел. Я видел Марка Захарова, который сейчас прекрасный спектакль поставил по Веничке Ерофееву. Поэтому, если есть такая возможность, то работайте до последнего — это самое главное.
— У нашего зрителя с Красной площади вопрос к вам: нужно ли женщине показывать свою слабость?
— Если это женщина нормальная, она слабость всё равно вычислит, так что вы сами можете вполне ей показать свою слабость. Это, кроме симпатии, ничего не вызовет. Вы просто должны сказать ей: «Вот это моя слабость». Тогда всё будет хорошо. Всё надо говорить. Либо до, либо после.
— То есть с женщинами надо быть откровенным?
— Я думаю, что надо. Как ты можешь быть неоткровенным с женщиной?! С кем с кем, а с женщиной это очень тяжело. Вот с женой можешь быть неоткровенным, это да… (Хохот в зале.)
Вопросы от читателей «АиФ»
— Михаил Михайлович, с чего надо начать первый день совместной жизни?
Молодожёны из Уфы
— Я не представляю, чтобы составили расписание, с чего надо начать, или инструкцию повесили. Жену предупредил или угрожающе сказал: начать надо только с этого. Что бы вы ни придумывали из правил — очень много изменится. Самое главное в семейной жизни — не копать глубоко. Я как-то написал: не допускай неправды, не уличай во лжи. Мне кажется, это неплохая заповедь для молодожёнов.
— У нас часто говорят про «закон подлости». Он существует?
Татьяна, Саратов
— Я как-то залу читал не очень удачное произведение. Первая неудача накладывает отпечаток, и очень может быть, что всё провалите. Что со мной ни делай, настроение уже испорчено. Потом дома скандал обязательно устрою. Не знаю, к чему прицеплюсь, что-то там будет пересолено — я ещё не знаю что. Так что, если что-то с утра не заладилось, будь готов теперь ко всему.
Источник: aif.ru
2008, Михаил Жванецкий ©: Население переоделось во все чистое
© Вася Ложкин
Однажды в телевизоре появился бледный как смерть Министр Финансов и заявил:
— Финансовый кризис нас не затронет.
Потому что.
Я вам точно говорю.
Население, знающее толк в заявлениях официальных лиц,
выматерилось негромко и отправилось закупать соль, спички и сахар.
На следующий день в телевизоре
появился смущенный донельзя Министр Торговли
и сказал:
— Запасы хлеба и товаров первой необходимости
позволяют нам с гордостью утверждать,
что голод и товарный дефицит нам не грозит.
Вот вам цифры.
— Ох!
– сказало население и докупило еще муку и крупы.
Министр Сельского Хозяйства для убедительности сплясал на трибуне
и сказал радостно:
— Невиданный урожай!
Надежды на экспорт!
Возрождаемся!
Закрома трещат!
— Во даже как!
– ужаснулось население
и побежало конвертировать сбережения в иностранную валюту.
— Цены на недвижимость упадут!
Каждому студенту по пентхаузу!
В ближайшем будущем!
– не поморщившись выпалил Министр Строительства.
— Да что ж такое, а?
– взвыло население и побежало покупать
керосин, керосиновые лампы, дрова и уголь.
— Современная армия на контрактной основе.
Уже завтра.
И гранаты новой системы. В мире таких еще нет.
– солидно сказал Министр Обороны.
– Ну а чего нам? Денег же – тьма тьмущая.
Резервы, запасы и вообще профицит.
— Мама!…
-пискнуло население и начало копать землянки.
— Все о-фи-ген-но!
Вы понимаете?! О-ФИ-ГЕН-НО!!!
– внушал Президент.
&nd.
ои будем вообще сокращать.
Коровы не могут таскать вымя.
Население возмущено дешевизной.
Южная Америка просится в состав нас на правах совхоза.
Ура!
— Да что ж вы там такое готовите, звери? !
– закричало население
и на всякий случай переоделось во все чистое…
Источник: doctalovtyz.livejournal.com
Люди: Михаил Жванецкий: окончательная старость — это пиджак, заправленный в брюки
17.06.2015
«Дежурный по стране» Михаил Жванецкий ответил на вопросы Андрея Максимова.
Пешеход — не жилец
Андрей Максимов: — Депутаты выступили с законопроектом, согласно которому каждого пешехода можно освидетельствовать, пьян он или нет. Для этого достаточно будет только решения полицейского. За отказ проверяться на наличие алкоголя — 15 суток… Как вам кажется, на наличие или отсутствие чего ещё надо освидетельствовать наших пешеходов?
Михаил Жванецкий: — Цель тут, конечно, опустошить улицу. Мне кажется, пешеходы в результате закона должны исчезнуть. Можно проверять людей абсолютно на всё! На венерические заболевания, на налоги, на алименты — на что угодно… Получается, если он пешеход и вышел на улицу, а не просто дома сидит, то уже как бы не жилец. Его надо ловить, проверять, посмотреть, что у него в карманах, — не ворованное ли что, раз вышел на улицу. Я так думаю, можно и в театрах проверять. Остановил спектакль, проверил людей в зале и, главное, на сцене. Донесение полицейского: «Очень хорошо играл пьяного народный артист такой-то. Потом отпирался, мол: “Система Станиславского. Так вжился в образ, что даже перегаром тянет…” Но я проверил».
Кто такой пешеход? Это человек, который куда-то идёт. Поэтому, наверное, понадобится лишних миллиона 2 инспекторов, которые эту движущуюся массу будут проверять… А потом можно и по домам пойти — после того как улица опустеет. Что есть хорошего в этом законе, так это то, что хотя бы сами проверяющие будут меньше пить. Этот алкометр надо же калибровать вначале — так пусть инспектор дыхнёт. Уверен, алкашей станет меньше. (Обращается к зрителям.) Ребята, извините за то, что приходится объяснять необъяснимое…
Откровенничать ли с женщиной?
— Уже дважды на самом высоком правительственном уровне обсуждали вопрос о возможности повышения возраста ухода на пенсию. А что для вас является критерием старости?
— Есть у меня на эту тему: старость — это бесконечная проверка змейки брюк, хотя внешней угрозы никакой. Ну а окончательная такая старость — это пиджак, заправленный в брюки. Или кто женился на молодой — тот расплатился сполна: она его никогда не увидит молодым, он её никогда не увидит старой.
Самое главное, что старость — это наше будущее. Нам долго вбивали, что дети — наше будущее. Это неправда. Детей ты не увидишь, когда они будут пожилыми, а вот старость — это твоё настоящее будущее. Ты, когда видишь пожилого человека, понимаешь: ты точно будешь таким. Если доживёшь. Есть старость красивая, ухоженная. Я видел спикершу конгресса в Америке в Вашингтоне. При виде сзади 30 лет вид спереди — 70, если ты случайно попал на лицо…
Ещё, конечно, очень хорошо стареют богатые. Некоторые даже покупают остров. Тогда можно жениться на молодой. Ключи от катера — только у тебя, и никуда она не денется. И гости никогда не приедут, если у них нет договорённости, что ты встретишь их на катере. Вот такое пребывание с женой молодой на острове — тоже достойная старость, замечательно!
Бывает хорошая старость у врачей, особенно знаменитых. Благодаря высочайшей квалификации они уже даже издали могут поставить диагноз. Вот он, когда видит, что я поднимаюсь на 4-й этаж, спрашивает: «Чего вы так дышите?» И говорит, что не так. Вот такой врач для живого человека — это просто счастье. А та молодёжь, которая лечит стариков… Я иногда краем уха слышу сюсюканье: «Ручку поднимите, пожалуйста, глазик закройте. Ножку можете согнуть? Чуть-чуть приподнимитесь». Старик чувствует, что он уже не старик — он уже идиот — и ему явно угрожает что-то плохое. Потому что вот это: «глазик», «вам не трудно промокнуть себе веко?» — очень напрягает и унижает…
Мне не хочется говорить слово «старость», лучше будем говорить «старение». Так вот, старение должно быть рабочее. Это когда ты занят — не знаю чем, но ты занят, у тебя куча дел. Я видел Марка Захарова, который сейчас прекрасный спектакль поставил по Веничке Ерофееву. Поэтому, если есть такая возможность, то работайте до последнего — это самое главное.
— У нашего зрителя вопрос к вам: нужно ли женщине показывать свою слабость?
— Если это женщина нормальная, она слабость всё равно вычислит, так что вы сами можете вполне ей показать свою слабость. Это, кроме симпатии, ничего не вызовет. Вы просто должны сказать ей: «Вот это моя слабость». Тогда всё будет хорошо. Всё надо говорить. Либо до, либо после.
— То есть с женщинами надо быть откровенным?
— Я думаю, что надо. Как ты можешь быть неоткровенным с женщиной?! С кем с кем, а с женщиной это очень тяжело. Вот с женой можешь быть неоткровенным, это да… (Хохот в зале.)
Вопросы от читателей «АиФ»
— Михаил Михайлович, с чего надо начать первый день совместной жизни?
— Я не представляю, чтобы составили расписание, с чего надо начать, или инструкцию повесили. Жену предупредил или угрожающе сказал: начать надо только с этого. Что бы вы ни придумывали из правил — очень много изменится. Самое главное в семейной жизни — не копать глубоко. Я как-то написал: не допускай неправды, не уличай во лжи. Мне кажется, это неплохая заповедь для молодожёнов.
— У нас часто говорят про «закон подлости». Он существует?
— Я как-то залу читал не очень удачное произведение. Первая неудача накладывает отпечаток, и очень может быть, что всё провалите. Что со мной ни делай, настроение уже испорчено. Потом дома скандал обязательно устрою. Не знаю, к чему прицеплюсь, что-то там будет пересолено — я ещё не знаю что. Так что, если что-то с утра не заладилось, будь готов теперь ко всему.
Аргументы и Факты
Источник: baba-deda.ru
Михаил Жванецкий
Избранное
Предисловие
Из кусочков, что я рисую, кто-то сложит картину.
Здесь, как в детстве, всё есть.
Вразброс, конечно.
Сам ленив, неподвижен, с коротким дыханием, мелким шагом и многими целями.
Написал и это же произнес.
В таком жанре, в каком получилось.
В крайнем случае, произнесите вы и сообщите мне, какой это жанр.
Пребываю и обнимаю вас.
А также тех, чья помощь обеспечила выход этой книги в свет.
Это Минц Борис Иосифович и Беляев Вадим Станиславович из корпорации «Открытие».
Как я пишу?.
Как я пишу?.. Если бы я знал и мог объяснить, я бы преподавал. Я сам не знаю. И не скромничаю, не дай бог. Не скажу, что часто спрашивают, не скажу, что много писем приходит.
Думаю, что перестань писать – много вопросов не возникнет. Но иногда кто-нибудь подвыпьет и вдруг спросит:
– И где это вы темы берете?
Как будто он ходит в другую поликлинику.
Интерес к личной жизни работников искусств нам чужд. Я думаю потому, что в личной жизни этих работников ничего интересного не происходит.
Так что пишу я в однокомнатной квартире, там же и живу.
Это Ленинград.
Хотя до Ленинграда два рубля или час в веселой атмосфере общественного транспорта.
До Москвы тоже час.
Работаю в мелком жанре, рассчитанном на хохот в конце.
Если слушатели не смеются, расстраиваюсь, ухожу в себя и сижу там.
Чужой юмор не понимаю: в компанию лучше не приглашать…
Сам лысый, длинноносый.
Тем, кто не видел, лучше не видеть. Тем, кто один раз видел, тоже не стоит повторять.
К женщинам интерес потерял ввиду большой сложности подходов на улице и отсутствия приходов ко мне.
Профессия так называемого сатирика наложила отпечаток на поведение.
Глаза бегают, волосы падают, часто останавливаюсь и круто оборачиваюсь.
Одет в серое, хожу вдоль стен.
Начитан слабо.
На вечеринках молчу, дабы было что печатать.
Дома ничего не делаю – отсюда прозвище «квартирант». Давно не танцевал – темпераментно, яро, с мычанием и подкатами.
Мое поколение не танцует, то поколение, что танцует, нельзя назвать моим, хотя я к ним перебегал раза три, но всегда возвращался ввиду слабости здоровья.
Пишу коротко. Во-первых, все это можно сказать в двух словах. А во-вторых – нервный… Это для тех, кто меня не видел. Для тех, кто не желает видеть, имею отдельный разговор.
Действительно
Действительно. Данные потрясают своей безжалостностью. 35 рокiв творческой, 35 рокiв производственной деятельности и где-то 60 общей жизни с ее цветными и бесцветными страницами.
Позвольте перейти к общим рассуждениям. Хочется сказать: в наших биографиях отразилась биография всей страны, годы застоя были для нас годами расцвета, то есть годы нашего расцвета пришлись как раз на годы застоя.
В голове фраза: «Раньше подполье было в застолье, потом застолье в подполье».
Я сам, будучи большим противником дат, юбилеев, годовщин, паспортов, удостоверений и фотографий, никак не желаю подводить итоги, ибо после этого как-то неудобно жить дальше.
Познакомились мы с Ильченко где-то в 54-м году. Я их всех постарше буду. У нас, значит, так – Роман поярче на сцене. Виктор – в жизни, я весь в мечтаниях, поэтому меня надувает каждый, на что я непрерывно жалуюсь через монологи и миниатюры.
То, что творится на сцене, – вам видно самим, поэтому про Ильченко. То есть человек, перегруженный массой разнообразных знаний. Там есть и как зажарить, и как проехать, и как сесть в тумане, и куски из немецкой литературы, какие-то обрывки римского права. Плохо, что эти знания никому не нужны, и даже женщины любят нас за другое, а напрасно. Мне нравятся в Ильченко большая решительность, безапелляционность, жажда действовать, что безумно завораживает тех, кто его не знает.
Приехал он в Одессу чуть ли не из Борисоглебска, аристократически прельщенный шумом и запахом морской волны. Я сидел в Одессе, тоже прельщенный этим, и мы сошлись.
Извините, у меня все время в голове фраза: «Партия вам не проходной двор…» Секундочку…
Так вот, с детства мы трое мечтали связать свою жизнь с морем и связывались с ним неоднократно, но мечту осуществим, видимо, сразу после жизни.
Роман знает значительно меньше, но все применяет, я знаю мало, но применяю больше. А Ильченко свои знания никогда применить не может, поэтому тащит их за собой и пугает ими одиноких женщин. Тем не менее сколько написано по его идеям и хорошего и плохого, сколько неудачных миниатюр создано по его замыслам. Нельзя также не отметить облагораживающую роль его фамилии в нашей тройке. Представляете: Кац, Жванецкий и Ильченко! Расцветает снизу вверх. Извините, эта фраза: «Партия вам не проходной двор, товарищи! Закройте дверь, мы закончили разговор!.. Что у вас там?..»
Мы с Ильченко познакомились где-то в 54-м году в Одессе, а с Карцевым сошлись где-то в 1960 году. И конечно, конечно, наша жизнь всю жизнь была связана с Ленинградом. Без лести скажу, здесь как нигде публика чувствует талант и так же безошибочно его чуяло начальство.
Как появились мы в 58-м году на этой сцене, так перманентно и продолжаем до сих пор. Как тяжело даются слова – 30 лет тому назад. И хотя эту молодость не назовешь счастливой, но что нам был дождь, что снег, что проспект Металлистов, когда у нас впереди была репетиция с Райкиным.
В 60-м Райкин приехал в Одессу, мы ему опять показали себя, и я видел, как на сцене тронулся Кац, как он сошел с ума, что-то с ним стряслось, остановившийся взгляд, сумасшедший вид.
– Что с тобой? – спросил я заботливо-завистливо, как всегда.
– Астахов передал, что Райкин передал: завтра прийти в санаторий Чкалова в 11 утра.
Для человека, с трех раз не попавшего в низшее цирковое, для человека, шесть раз посылавшего свои фото в обнаженном виде в разные цирки страны с оплаченным отказом, это перенести было невозможно. И он сошел с ума.
Райкин добил его, дав ему арбуз и отпечатанное в типографии заявление «прошу принять меня на работу…». Осталась только подпись, которую не было сил поставить.
На первом этаже дома по улице Ласточкина был дан ужин в честь великого и народного артиста РСФСР Райкина. Наша самодеятельность приникла к окнам, Ромин батька, футболист и партизан Аншель Кац, разносил рыбу и разливал коньяк. Мать двух детей Каца сыпала в бульон мондалах, сосед по коммуне, районный прокурор Козуб в коридор от ненависти не выходил, ибо опять они здесь что-то затевают.
Райкин был нечеловечески красив – это он умел. Песочные брюки, кофейный пиджак, платочек и сорочка – тонкий довоенный шелк и это при таком успехе, и это при такой славе, и это у Каца дома, и это вынести было невозможно, и мы молча пошли на бульвар и молча пошли на работу. Особенно я. Я тогда работал сменным механиком по портовым кранам и уже получал 105 рублей.
В голове вертится фраза:
– Почем клубника?
– Уже шесть.
– Простите, вчера была пять.
– Я же говорю, уже шесть.
Первым сошел с ума Кац, вторым я. Я стал получать его письма в стиле апреля 1960 года и с тем же правописанием. «И тогда сказал Аркадий Исаакович: «Сейчас мы едем прописываться», – и мы сели в большую черную машину, не знаю, как она называется, и поехали в управление, и он сказал «посиди», и он зашел к генералу, а я совсем немного посидел, и он вышел и сказал: «Все в порядке», – и мы поехали обратно, и нас все узнавали, и мы ехали такие щастливые».
Как мне было хорошо читать эти письма, сидя на куче угля, прячась от начальства, и только один раз пришло письмо вдвое толще, в том же библейском стиле.
Источник: www.litmir.me
